Все свои льготы я давным-давно получила – за свои достижения и труд.
Я помню день, когда мама купила пианино – это был "Беларусь", такой большой черный ящик, а моя голова на уровне клавиатуры. Я просто замирала от счастья, крутилась целыми днями вокруг него, смотрела, нажимала на клавиши. А еще появилось первое для меня чувство принадлежности – я сразу поняла: это мне очень подходит.
Извлекать чудесные звуки из черно-белых клавиш казалось волшебством, с этого изумления маленькой девочки и начались мои отношения с музыкой.
Если я прихожу в гости в дом, где стоит пианино, то меня обязательно просят поиграть. Я никогда не отказываю, тем более что такое происходит не часто. Меня чаще приглашают как свадебного генерала на разные тои – свадьбы, юбилеи, калжа, сундет-той. Там обычно не бывает инструмента.
Мой папа говорил про меня: она интересная вообще, она серьезно хочет, чтобы все люди в Казахстане глубоко понимали и любили классическую музыку.
Я часто слышу, что наша культура в ужасном состоянии, но думаю, что у нас все не так уж плохо, а многое очень даже хорошо.
Большинство людей не представляют, какой труд стоит за мастерством музыканта. Вот писатель – да, ученый – да, а музыкант – счастливый человек, кажется, что может выйти и сыграть в любой момент, когда требуется!
У нас в стране не очень напряженная конкурентная среда, чтобы постоянно держать для себя планку. Это ловушка для талантливых людей, и некоторые в нее попадают.
Я знаю, что здесь после концерта всегда услышишь: «О, поздравляем! О, как замечательно!». Хотя в родном городе труднее всего выступать, все-таки знают уже много лет, не так просто постоянно удивлять, сохранять интерес публики. Порой меня знают и любят, даже не посещая мои концерты. А почему столько заочного доверия, может, стоит сходить, послушать, может, все не так на самом деле…
В одном Париже живут 400 всемирно известных пианистов, и в Москве, и в Лондоне, и в Нью-Йорке… Конечно, для меня важна оценка моих выступлений там – это не дает расслабиться.
Невозможно быть популярным несколько десятков лет, не имея таланта, энергии, трудоспособности. Можно блеснуть на короткое время, но длинную дистанцию не выдержать без колоссального упорства, одержимости, самоотверженности и даже некоторого фанатизма.
Я дочь своих родителей, которые были неутомимыми педагогами и, что важно, страстными просветителями. Даже когда я иду на деловую встречу с бизнесменами или политиками, вольно-невольно занимаюсь просветительством, поучаю понемногу. Такая у меня натура.
Для меня существует разница между артистом и музыкантом. Первый сосредоточен только на себе, на своей персоне, а музыкант – это личность, которая стремится своим искусством объединять других музыкантов, слушателей, вообще людей.
Когда я выступала за рубежом в советское время, то обо мне говорили Nationality soviet, и это было совершенно другое отношение аудитории ко мне как к музыканту из большой страны. Но была другая сторона медали: Госконцерт СССР разрешал мне только несколько зарубежных поездок в год. Все остальные концерты проходили по городам России, Украины, Сибири, Казахстана, иногда в таких страшных условиях. Бедные пианисты, скрипачи, виолончелисты, колесившие по просторам Союза! Хорошо, что это время для меня быстро закончилось.
Сегодня я езжу столько, сколько могу себе позволить, будучи представителем небольшой страны. С девяностых годов и до последнего времени я играла концерты в большинстве стран мира, участвую в работе жюри международных конкурсов, даю мастер-классы, веду множество проектов. Я рада, что помогаю своей стране влиться в мировое культурное пространство.
Я записывала собственные диски только в советское время. А в последние годы в основном видео, живые концерты. Нам все еще надо выращивать звукоинженеров, звукорежиссеров мирового уровня, которые бы знали репертуар и специфику классики, таких пока нет.
В первые годы казахстанский бизнес признавал только зарубежных звезд, а сейчас стали больше обращать внимание на казахстанских представителей искусства. И это уважительный интерес.
Я не зациклена на своей персоне. Мне интереснее находить средства не на свои гастроли, а на проекты и концерты с участием ста, двухсот, трехсот студентов.
Для себя я всегда все откладываю – сначала самое важное для студентов, а потом только свой концерт, своя запись. Я понимаю, что время проходит, и я могу потерять свой потенциал. Но достижения ведь могут быть не только твои собственные, но и твоих учеников. Их успехи, их отношение к жизни, их изменившиеся лица меня вдохновляют.
Самочувствие педагогов консерватории в последнее время изменилось. К нам вернулось достоинство профессии, утерянное в тяжелые девяностые.
Я не представляю, как можно давать 200 концертов в год, хотя человек ко всему может привыкнуть. Когда-то я много концертировала, а сегодня также преподаю, занимаюсь административными вопросами. Я занимаюсь тем, что актуально для страны на данном этапе нашего развития.
Продукты образования и культуры это вам не продукты питания. Я пришла к пониманию, что они должны распространяться бесплатно. За это должен кто-то платить, возможно спонсоры или государство, но распространение должно быть бесплатным. В последнее время все чаще так и происходит.
Я никогда не занимала денег и не брала кредитов. У меня скромные личные потребности. Но вот уже для профессии они очень даже нужны – должен быть соответствующий зал, акустика, средства для рекламы, поездок, концертных нарядов.
Чтобы по-настоящему двигать культурный процесс, это безмерные финансовые вложения требуются. Раньше, когда я шла на встречу со спонсорами, то сильно волновалась, была не уверена в своих силах. Со временем научилась увлекать людей своими историями, своими рассказами о том, что происходит в нашей сфере, какие интересные проекты я собираюсь организовывать благодаря их поддержке.
Сегодня очень преувеличена роль интернета, который как бы выражает общественное мнение. Кто-то что-то написал, и, кажется, вся страна так думает. Человек что-то сказал, и все это обсуждают. А он, например, глупость сказал.
У нас есть хорошая репутация в достаточно широких кругах, и она от скандала с постером (Пушкин – Курмангазы) не пострадала. Ну почувствовали себя студенты оскорбленными, взыграл у них естественный намыс, подали они в суд – и что получили? Ничего. Никто ничего не получил, никто не выиграл, а столько шума.
Мы такие традиционные и консервативные, мы не относимся к той части творческой среды, которая болезненно воспринимает наступление на свободу слова, свободу самовыражения.
Я считаю, что должна быть деликатность в вопросах религии и уважение к чувствам других людей.
Очень много информации, засоряющей мозги.
Давайте не будем себя принижать. Мы готовы кем угодно восхищаться, только не собой.
Немцы или корейцы не знают про казахов столько, сколько казахи знают про них. Почему только немцы или корейцы? Да кто угодно.
В какой-то момент я перестала давать интервью незнакомым молодым журналистам, очень уж мало им выдалось образования, общей культуры. Даже простые вопросы сформулировать не могут. Почти во всех своих публикациях и вопросы, и ответы я сама составляю, мне нетрудно написать, быстро получается. Намного быстрее, чем потом редактировать кого-то.
Я никогда не была человеком, стремящимся к власти, к влиянию. Творческий человек по определению индивидуалист. Я долго руковожу консерваторией – с одной стороны, это удивительно, а с другой – это мой предел в административной карьерной лестнице. Я никогда не думала о работе в парламенте или в министерстве, это просто не подходит моей природе.
Наш Президент относится к таким личностям, которые у любых народов рождаются очень редко. Нашей стране повезло с лидером на самом ответственном этапе развития.
Надо адекватно воспринимать положение любого руководителя в современном мире. Большинство людей не представляют, какой это уровень напряжения, ответственности, стресса, непредсказуемости. Не все выдерживают, не все желают ввязываться в борьбу за идеалы или же, поняв неизбежность рутины, не хотят жертвовать собой.
Есть такое мнение, что люди культуры прикормлены. А на самом деле люди культуры довольно часто недооценены. К сожалению, так во всем мире.
Мне много чего не нравится: не нравится резкое социальное расслоение общества, не нравится, когда музыкантов просят играть в качестве фона. Но больше всего мне не нравится громкая музыка в ресторанах.
Классический музыкальный инструмент и девушка в эпатажном наряде – это модно сейчас, но это дешевый, как бы мягче сказать, ресторанный образ. Совершенно не монтируется с классикой.
Может быть я ханжа, но так нас воспитывали – мы боимся даже намека на вульгарность.
Я всегда понимала, что буду востребована, прежде всего как профессионал. А как женщина – это уж как повезет.
В молодости я была очень серьезной и закомплексованной девушкой, много читала Канта, Шопенгауэра, Ницше, представляете? Сейчас я могу быть даже более веселой и кокетливой, чем в юности.
Ни в какой стране мира к классическим музыкантам не относятся так хорошо, как в Казахстане. Нигде классические музыканты не популярны так, как у нас. Меня даже таможенники и полицейские узнают.
Женщина на Зеленом базаре показывает на меня и радостно говорит своей подружке: «Смотри, вон идет знаменитая скрипачка Айман Мусаходжаева!»
Нас часто сравнивают с Айман Мусаходжаевой. Я думаю, как хорошо, что она есть, хоть какая-то конкуренция, заставляет двигаться. Когда-то Ораз Жандосов сказал про нас: вы бренд – парно раскрученный.
Мы не занимаемся пиаром, мне важно дело, а не реклама. Я в этом смысле традиционный, не искушенный рынком, советский по духу человек.
Если по всему городу висят растяжки и баннеры, если много назойливой рекламы, то люди мыслящие, со вкусом на такое мероприятие не пойдут. По крайней мере, в крупных столицах. Уже многие знают о коммерческой составляющей, которая может вступать в противоречие с глубиной свободного творчества.
Говорят, принципы – это ограниченность. Но у меня есть принципы, воспитанные папой и мамой, учителями, всем моим окружением.
Когда я говорю мужу, что люблю его, он отвечает: а что, я хороший, меня любить не трудно.
Недавно в фэйсбуке я удалила всех, кто постоянно постит свои сэлфи. Неужели люди настолько пусты, что им нечего сказать миру, кроме как бесконечно демонстрировать свои фотографии?
Жание Аубакировой тоже приятно получать лайки.
Мир таков, какой он есть, и я живу в той части мира, который создаю сама. В нем все осмысленно, значительно, гармонично и красиво. Но имейте в виду, что я улыбалась, когда говорила это.
Вы все это записываете, а потом будете слушать меня по второму кругу и расшифровывать? Какая ужасная у вас работа.
