Жания Аубакирова:

О проекте
Это был 1998 год. Надо помнить состояние культуры того времени, когда привычные возможности исчезли, а новые еще не появились. Это было время, когда я допускала мысль о возможном уходе из профессии концертирующего пианиста. И вдруг – встреча с Ермеком Шинарбаевым, его идея фильма о сотрудничестве с Маратом Бисенгалиевым и блестящая реализация этой нереальной идеи, которая прежде всего нуждалась в поддержке спонсоров. Это был первый международный музыкальный проект в Казахстане, связанный не только с концертом, но и с производством фильма при участии интернациональной съемочной группы (операторы из Москвы и Венгрии, монтажеры из Франции, спонсоры – казахстанские, российские, американские и британские компании). Это был незабываемый период моей жизни, когда репетиции, общение, буквально все происходило под прицелом камер. И если сначала это казалось непривычным, то потом мы начинали искать их «а где камеры?», потому что понимали, что все может быть полезно как материал для фильма. Возможно, это единственный документальный фильм о музыкантах, созданный на уровне художественного, потому что руководил проектом знаменитый кинорежиссер игровых фильмов. Помню реакцию публики в Доме кино на премьерном показе фильма: в эпизоде, где рассказывается о Барбикан холле, после финальных аккордов аплодисменты публики в Барбикане были поддержаны аплодисментами зрителей фильма. Мне кажется, зрители оценили искренность картины, редкую для зрителей возможность проникнуть в творческую мастерскую, увидеть все этапы проекта – от зарождения, репетиций, до его концерта, финальных результатов. Редкое и содержание фильма, когда зарубежный успех музыкантов способствует укреплению столь необходимого казахстанцам чувства гордости, патриотизма.

О Марате Бисенгалиеве
Когда впервые услышала игру Марата, я подумала: хорошо бы с ним поиграть! У меня уже есть неплохой опыт игры со скрипачами. Мне показалось его игра такой качественной, а я так люблю это в исполнителях-партнерах! В процессе совместной работы я ощущала полнейшее взаимопонимание, свободу высказывания и спокойствие. Раньше я была уверена, что мужчины совсем по-другому понимают музыку, чем женщины. Ведь мы более тонко чувствуем, и интуиция у нас более развита. У мужчин же совершенно другой уровень обобщения, иной масштаб. А получилось, что практически ничего не надо было обговаривать, а просто играть. И слышать малейшие повороты изменения в интонациях, во фразировке!
Например, было полнейшее «попадание» в Брамсе! А когда мы заиграли Прокофьева, ожидала того же, но оказалось – он играет совсем иначе, чем я. Мы обсудили, несколько раз проиграли, что дало возможность взаимодействовать друг с другом не согласно устойчивой традиции московской школы, а использовать новые концепции, трактовки, варианты, идеи. У Марата есть могучая природная сила и свободное владение инструментом. И вместе с тем – необыкновенная легкость и гибкость, которые прельщают! У него нет никакой позы, никакого кокетства, чего-то придуманного, суетного. Ему не надо притворяться, он естественен, самодостаточен. Он всегда сосредоточен, и когда он сливается со скрипкой, видно, как музыкант может любить свой инструмент.

О Марате Бисенгалиеве
Когда впервые услышала игру Марата, я подумала: хорошо бы с ним поиграть! У меня уже есть неплохой опыт игры со скрипачами. Мне показалось его игра такой качественной, а я так люблю это в исполнителях-партнерах! В процессе совместной работы я ощущала полнейшее взаимопонимание, свободу высказывания и спокойствие. Раньше я была уверена, что мужчины совсем по-другому понимают музыку, чем женщины. Ведь мы более тонко чувствуем, и интуиция у нас более развита. У мужчин же совершенно другой уровень обобщения, иной масштаб. А получилось, что практически ничего не надо было обговаривать, а просто играть. И слышать малейшие повороты изменения в интонациях, во фразировке! Например, было полнейшее «попадание» в Брамсе! А когда мы заиграли Прокофьева, ожидала того же, но оказалось – он играет совсем иначе, чем я. Мы обсудили, несколько раз проиграли, что дало возможность взаимодействовать друг с другом не согласно устойчивой традиции московской школы, а использовать новые концепции, трактовки, варианты, идеи. У Марата есть могучая природная сила и свободное владение инструментом. И вместе с тем – необыкновенная легкость и гибкость, которые прельщают! У него нет никакой позы, никакого кокетства, чего-то придуманного, суетного. Ему не надо притворяться, он естественен, самодостаточен. Он всегда сосредоточен, и когда он сливается со скрипкой, видно, как музыкант может любить свой инструмент.

О концертных залах, о Barbican Hаll
Мне посчастливилось играть в разных концертных залах. Барбикан – один из моих любимых. Зал с современной архитектурой, с безупречной акустикой, удобными артистическими и комнатами для репетиций, искушенная и приветливая публика. Музыканты называют его самым важным, престижным и ответственным залом классической музыки. Таких залов в мире не так много. С удовольствием могу назвать те, в которых играла: театр Елисейских полей, зал Gaveau и Salle Pleyel в Париже, Konzerthaus в Берлине, Vigoda в Будапеште, зал филармонии в Братиславе, Большой и малый залы МГК, Большой и малый залы Санкт-Петербургской филармонии, зал «Польского радио», главные концертные залы Эстонии, Латвии, Литвы, Бахор в Ташкенте. Много современных и идеальных залов в Японии, Корее, Китае, Сингапуре, Малайзии… Из-за идеальной акустики в этих залах создается так необходимое для классики, для живого звука энергетическое напряжение, особо возвышенная и величественная аура высокой духовности. Эти залы помогают исполнителям и слушателям ощущать совместный полет, парение духа, они – соучастники и сотворцы священнодейства.

Об English Chamber Orchestra
Это было мое первое знакомство с английским камерным оркестром. Особенностью нашего совместного проекта было то, что оркестр играл без дирижера и исполнялся двойной концерт Мендельсона для скрипача и пианиста. Дирижерами для оркестра были мы – солисты, – и, конечно, концертмейстер оркестра, который своей игрой и движениями во время игры (более активными и демонстрационными, чем обычно) управляла оркестром, показывая темпы, характер, настроения.
Всегда приятно ощущать качество музыкантов в совместном музицировании. Когда играешь с хорошим оркестром, ощущаешь невероятное удовольствие от класса музыкантов, и тогда ты, вместе с ними, намного ближе к музыкальной истине.

О выборе двойного концерта Мендельсона
Блестящая, яркая, виртуозная, легкая для восприятия музыка. Обращение к Мендельсону – это в чем-то потребность выйти за границы основных постулатов обучающих методик Московской консерватории, которые требуют играть только самую сложную, глубокую, великую музыку. (Впрочем, на самом деле эти традиции столь глубоки, что ты все равно хочешь и будешь стремиться играть только сложные произведения, потому что они как недосягаемые вершины, к которым стремишься всю жизнь).
Это редкий опыт играть двойной концерт, когда участвуют два солиста, когда соединяется удовольствие от камерного музицирования с радостью сольного концертного исполнения. Играть произведение, которое приятно воспринимать публике – это и проявление внимания и любви к публике. Сколько раз моя дорогая и отзывчивая публика признавалась, что программа слишком сложная. Со временем же приходишь к убеждению, что при выборе программы обязательно нужно учитывать интересы слушателей, сочетать сложные и более доступные для восприятия произведения.